Записки сумасшедших.

Посмотрели спектакль "Записки сумасшедших" Крымова, в котором играют 2 актера, Чулпан Хаматова и Максим Суханов.

Ничего не ждал, слышал один хороший отзыв, но 3 (!) предыдущих спектакля Крымова мне не понравились совсем, а актеров в кино ни разу не видел. 

И вот - очень рад, что пошел, что увидел. Настолько, что пошел бы еще раз, если бы спектакль шел в Бостоне не один вечер, а больше.

Спектакль о Театре, вот именно, что с большой буквы. О двух актерах, играющих Хаматову и Суханова, сошедших с ума из-за театра, живущих театром. Если бы ничего больше в спектакле не было, кроме того, как два, очевидно не у дел немолодых актера встречаются и говорят друг другу: давай что-нибудь сыграем... а что?... я знаю! Сцену у балкона!... Ты с ума сошла, какой я Ромео, я же лысый уже... Но они играют сцену из Ромео и Джульетты. Которая мне совсем не запомнилась, потому что потом Она настояла на сцене из Антигоны (... ты что, совсем?! Софокла?... нет, Ануя!... да я же слов не помню... у меня сохранились слова, сейчас принесу...) И сцена диалога дяди-диктатора с племянницей, которая хочет, невзирая на запрет диктатора, похоронить публично казненного им брата - эта сцена сыграна так, что мурашки бегут по коже, сыграна так,что ему уже не нужен напечатанный текст, листочки разлетаются по сцене, и он орет: "^б твою мать! Ну послушай меня! Пожалей меня! Пойми меня!" - А она после паузы, тихо и спокойно: "Я должна похоронить брата". Как эти слова звучат сегодня! И вся эта сцена - из сегодня, сквозь тысячелетия.

Но не в этом дело. Не в жгучей злободневности Антигоны, не в неувядающей жизненности Ромео и Джульетты, и не в трагедии Анны Франк в третьем эпизоде. Дело - в гимне Театру, которому всё подвластно, жрецы которого из обычнейшего мужика, заполняющего паузы историями из жизни Максима Суханова, превращаются то в Ромео, то в Диктатора, то в тетрадку, которая станет "Дневником Анны Франк". А в финале он еще станет Белым лебедем, которого ему когда-то задали показать в училище. Из таких этюдов строился Театр. В котором и слова, может быть, необязательны.

В этом спектакле еще много всего. Музыка вначале (как я прочел - Губайдулиной) долгая, тоскливая до невыносимости, потому что обыденная жизнь, из которой они выходят в Театр, невыносима. И сложная игра между экраном и "живой сценой" - спектакль идет в двух мирах, на экране и на сцене. И истории, которые травит Суханов, их бы послушать еще раз, они тоже о том, что Театр - воздух. И какие-то этюды Хаматовой вначале - как предисловие к тому, что произойдет. Это - нагруженный спектакль. Я бы посмотрел его еще раз. А в тот вечер зал долго аплодировал стоя.