A Midsummer Night’s Dream

http://www.israel-opera.co.il/eng/?CategoryID=845&ArticleID=2564

Воодушевленная премьерой в Тель-Авивской опере, я решила прочитать комедию Сон в летнюю ночь. Наверняка я ее читала в далеком детстве, но содержания не помню. И в театре не видела, все собираюсь пойти в Тмуну и наверное соберусь. Лучшие сцены комедии связаны с самодеятельной труппой, которая по ходу действия проводит репетиции своего спектакля. Как это бывает у Шекспира, кто бы он ни был, его стиль резко меняется, когда он пишет интересные хорошие вещи. Очень актуальный отрывок о политкорректности в искусстве.

Act III, Scene 1

The wood. TITANIA lying asleep.

---
[Enter QUINCE, SNUG, BOTTOM, FLUTE, SNOUT, and STARVELING]

Bottom. Are we all met? 820
Quince. Pat, pat; and here's a marvellous convenient place
for our rehearsal. This green plot shall be our
stage, this hawthorn-brake our tiring-house; and we
will do it in action as we will do it before the duke.
Bottom. Peter Quince,— 825
Quince. What sayest thou, bully Bottom?
Bottom. There are things in this comedy of Pyramus and
Thisby that will never please. First, Pyramus must
draw a sword to kill himself; which the ladies
cannot abide. How answer you that? 830
Snout. By'r lakin, a parlous fear.
Starveling. I believe we must leave the killing out, when all is done.
Bottom. Not a whit: I have a device to make all well.
Write me a prologue; and let the prologue seem to
say, we will do no harm with our swords, and that 835
Pyramus is not killed indeed; and, for the more
better assurance, tell them that I, Pyramus, am not
Pyramus, but Bottom the weaver: this will put them
out of fear.
Quince. Well, we will have such a prologue; and it shall be 840
written in eight and six.
Bottom. No, make it two more; let it be written in eight and eight.
Snout. Will not the ladies be afeard of the lion?
Starveling. I fear it, I promise you.

Bottom.              Все в сборе?

Quince.             Так, так;  вот здесь прелестное удобное место для репетиции. Эта зеленая полянка будет нашей сценой, под кустом боярышника будет гримерная: мы сейчас сыграем все точно так, как будет на представлении перед герцогом.

Bottom.              Питер Квинс,

Quince.              Что ты изрек, задира Боттом?

Bottom.              Здесь есть вещи в этой комедии Пирамус и Тишби, вещи очень неприятные. Во-первых, Пирамус должен выхватить меч и убить себя; дамы этого не вынесут. Что скажешь?

Snout (Рыло).   Святая Мария, какой ужас.

Starveling.          Я думаю, что мы должны убрать убийство, и все будет в порядке

Bottom.               Ни-ни; я знаю способ. Напишите мне пролог; и пролог как бы разъяснит, что никакого вреда от нашего меча нет, и Пирамус не убивает себя на самом деле; и для большей безопасности скажите им, что я, Пирамус, вовсе не Пирамус, а Боттом-ткачь: это их успокоит.

Quince.             Хорошо, напишем пролог, это будет восемь и шесть строк.

Bottom.              Нет, сделаем больше, восемь и восемь.

Snout.                А дамы не испугаются льва?

Starveling.         Я боюсь этого( или его), я уверен.

ОТКРЫТИЕ Фотовыставки «Местное свидетельство 2017» и World Press Photo

7 ДЕКАБРЯ ОТКРЫТИЕ Фотовыставки «Местное свидетельство 2017» и World Press Photo – с 8 декабря 2017 по 20 января 2018 в музее Эрец-Исраэль в Тель-Авиве. Фотография с места убийства русского посла (Burhan Ozbilici) задала тон всей выставке. Год видимо был ужасным. Выделялось множество работ русских фотожурналистов, и это понятно, Россия ведет военные действия вне своих границ. Зрители были подавлены большим количеством фотографий с кровью, слезами, детскими несчастными лицами. Израильская часть на этом фоне выглядела более спокойной: привычные поселенцы, солдаты, палестинцы, мусор в пустыне. На открытии было очень много зрителей, можно было увидеть среди них авторов и  их героев. Группа байкеров-сионистов была приятной неожиданностью, они немного разбавили подавленную тяжелую атмосферу, как и фотографии из раздела спорт и природа. Выставка большая, есть что посмотреть. Для тех, кто занимается фотографией, посещение обязательно и для тех, кто не занимается - тоже.

"Tartuffe" Moliere. Hungtington Theater

Посмотрели Тартюфа в Huntington Theater.
Мы ходим в этот театр каждый год (можно сделать поиск в блоге на Huntington) по двум причинам: или они ставят современную/знаменитую американскую пьесу, получившую Пулитцеровскую премию, или они ставят классику, которую я всегда хотел посмотреть/прочитать, но как-то не доводилось.
Поэтому мы пошли на Тартюфа. Но на этот раз я прочел пьесу заранее в замечательном переводе М.Донского. Легкий, изящный красивый русский язык.
И, как оказалось, на спектакль можно было уже не ходить.
Они никогда не блистали сценическими идеями или актерскими работами. Но здесь они решили приблизить пьесу к современности. И кто-то им сказал, что для этого надо сделать пару нехитрых дел: дать мобильные телефоны героям, пусть "записывают" и "фотографируют", в начале пусть будет как бы пантомима, освещенная вспышками света, пусть солдаты прибудут на вертолете, как бы спецназ, а в конце, сказали, пусть "танцуют все!": Как бы мир-дружба. Ну и Тартюф танцевал с Оргоном, Дорина с Марианой и дальше по списку.
Это механическая бессмысленная мешанина французского с нижегородским (или новоанглийским?) удручила больше всего. Прочитали бы, как они хорошо умеют, текст (тоже хороший современный перевод на английский) - нет, решили, что раз надо по-новому, так чего там, не бином Ньютона.   

После этого, чтобы утешиться, увидеть настоящий театр, сел и посмотрел, наконец, "Всего несколько слов в честь господина де Мольера".
И не утешился. Показалось медленно, никак, раздражал Ширвиндт в роли Дон Жуана. В общем, не задело ничего. Может, не надо было так долго ждать. Может, просто известие, что Эфрос поставил телеспектакль о Мольере, и в роли Мольера - Любимов, было само по себе достаточно - своей политической недвусмысленностью и радостью, что два мастера вместе создали что-то, что наверняка является шедевром режиссерским и артистическим.

После этого - ну нельзя же так! - посмотрел документальный фильм об Эфросе: https://vimeo.com/38109179
И успокоился. Там А.Васильев говорит об Эфросе - необыкновенно. И звучат письма Крымовой Эфросу. И вообще - жизнь, которая ярче любой пьесы, каким-то образом в этом фильме зацепилась и зацепила меня - сильно.

Вот какая протянулась цепочка от заурядной постановки великой пьесы Мольера Тартюф в среднем американском бостонском театре.

Exhibitions

Монпарнас на выставке в Музее Фаберже (столица Ленинградской всё ещё области)
https://artchive.ru/news/2972~Modiljani_Sutin_Utrillo_i_drugie_legendy_Monparnasa_na_unikalnoj_vystavke_v_Muzee_Faberzhe

В живом русском языке в отличие от Институт Р/Я АН СССР-ского варианта или даже Малого театра все существительные скл

оняются.

"What makes it great?" Mozart Symphony N40. Rob Kapilow

В прошлом году впервые узнали о серии "What makes it great" (http://moviesarttalk.blogspot.com/2016/03/what-makes-it-great-beethoven-symphony.html) и в этом году пошли опять.
И снова - очень сильное, яркое впечатление. Хотя в этот раз он разбирал, наверное, самое популярное, самое красивое, произведение классической музыки, 40-ю симфонию Моцарта. Так что вопрос - действительно ли это великое произведение (как в случае с Бетховеном в прошлом году) передо мной не стоял. Но, как и в случае с Бетховеном, я узнал, чем отличается эта музыка от своих предшественников и современников, от каких протоптанных путей отказывается гений, какие привычные ожидания он нарушает.
Капилоу очень интересно слушать. Он говорит о "главных" вещах. О трагедии, существующей  в жизни. О том, что граница между печалью и радостью открыта в обе стороны, и музыка Моцарта постоянно переходит эту границу, из мажора в минор и обратно. Но кончается 40-я симфония - в миноре, и это то, что ни Гайдн ни даже Бетховен не посмели сделать, сказал Капилоу. Они не посмели закончить ни одну из своих симфоний в миноре, оставить слушателя в печали.  Моцарт сделал это в 40-й, одной из трех последних симфоний, которые он написал летом 1778 года, в неполных 33 года, за 3 года до смерти.
Смотреть музыкальные рукописи Моцарта, сказал Капилоу, - адское наказание для композитора. Они - без помарок. Моцарт слышал музыку целиком, и ему оставалось только записать, что он слышит. А когда я взял в библиотеке бетховенские музыкальные рукописи, сказал Капилоу, они были исчерканы так, что я не сразу понял. где верх, а где низ. 
Капилоу много и интересно цитирует - поэтов, прозаиков, философов. Он остроумен и энергичен. Нужно усилие, чтобы включиться в стремительный поток его выступления.
Но вознаграждение оправдывает любое усилие. Потому что в итоге ты-таки действительно понимаешь - What makes it great!
 

Московская киноафиша - VI: Аритмия (2017) Б. Хлебников

Татьяна Бетчер из Москвы:

Самое сильное переживание октября - фильм Б. Хлебникова "Аритмия". Он такой российский, такой до мозга костей сегодняшний, такой пронзительный в каждом эпизоде правдой каждой детали, что живущим сегодня вдалеке от России, боюсь, его не прочувствовать, а значит и во многом не понять. Абсурд, ставший нормой, понять, конечно, нельзя. Но здесь это боль, а снаружи, наверное, просто обычный российский идиотизм.

Фильм о враче скорой помощи и о его обречённом на поражение личном противостоянии реформе системы здравоохранения. Его неприятие реформы заключается в том, что он, вопреки министерским и начальственным приказам, работает по совести, работает так, как мы хотим, чтобы работала «скорая», за это система его «плющит и таращит», а он только глушит боль алкоголем и работает дальше. И мы понимаем, что надолго его не хватит, как не хватит и другого врача, задающего начальнику вопрос: «А как же человеческий фактор? Мы же с людьми работаем!». И снова мы понимаем, что силу судьбы приобрёл ответ начальника: «Работаем так, чтобы человеческий фактор исключить!». 

Хлебников работает на крупных планах. Такая близость чужого лица шокирует и хватает за душу. Трудно представить, сколько сил вычерпала эта работа у исполнителей главных ролей А. Яценко и И. Горбачевой, но за зрительскую потрясённость пережитым, безусловно, ими дорого заплачено.

В 2007 году А. Попогребский снял тонкий, глубокий фильм «Простые вещи» об обыкновенном питерском враче. Простые вещи – это само собой разумеющиеся вещи: доверие врачу и врачебная порядочность по отношению к больному. Попогребский рассказал историю выживания, самосохранения врача, а Хлебников – историю медленного самоубийства.  Десять лет назад на что-то ещё можно было надеяться.

Те, кто не знает Хлебникова, но кое-что слышал о фильме, спрашивают: он как Звягинцев? Мне кажется, что общее у них - чувствование и видение болевых точек сегодняшнего российского социума. Но совершенно разный киноязык, совершенно разная киноинтонация и совершенно разная направленность взгляда, обращенность взгляда. Звягинцев частную человеческую историю проецирует на социум, превращает в общесоциальную проблему. Хлебников показывает, как социальная деструкция отзывается в отдельном человеке, во что превращает его жизнь. Звягинцев идет от частного к общему; Хлебников от общего к частному. Звягинцев обращается к разуму, а от фильмов Хлебникова болит сердце. Хлебникова на Оскар не пошлют, но на Кинотавре он взял главный приз.(Это всё я сейчас сама сформулировала и очень этому рада, т.к. всё пыталась понять - в чём же их отличие, столь очевидное, но очень трудно определяемое). 

Я рада, что эти режиссеры есть,  что их не закатал под асфальт михалковский «мейстрим».

Московская киноафиша - V: Egon Schiele: Tod und Mädchen (2016) Дитер Бернер

Татьяна Бетчер из Москвы:

В Музее изобразительных искусств им. Пушкина 10 октября открылась выставка: «Густав Климт. Эгон Шиле. Рисунки из музея Альбертина (Вена)». 

Климта знают если не все, то многие и многие, а вот Эгона Шиле…. Работы  ученика Климта Эгона Шиле я увидела впервые и вообще впервые узнала о таком австрийском художнике (а его считают чуть ли не отцом австрийского экспрессионизма). Увидела и была совершенно сражена свободой, откровенностью, и в то же время каким-то смертным надрывом его  рисунков и акварелей. Климт с его декадентски утончёнными моделями совсем  потерялся среди вывернутых и раскоряченных натурщиц Шиле. Выставку покинула с чувством совершенного открытия.  А на следующий день вдруг увидела в киноафише фильм: "Эгон Шиле. "Смерть и дева", 2016 г.  и, конечно, пошла.

В фильме  Дитера Бернера «Egon Schiele: Tod und Mädchen», 2016,  образ Эгона Шиле –   образ художника, интуитивно уловившего подспудные толчки жесточайших страстей и разрушительных инстинктов во внешне благопристойной   жизни Австрии, Европы накануне первой мировой войны. Это очень красивый фильм с прекрасными актерскими работами. Операторскую работу хочется назвать подлинно художественной. Именно камера играет решающую роль в создании текучих, дымчатых, зыбких, словно ускользающих интерьеров и пейзажей, которые сливаются в такие же утекающие дни и месяцы предшествующие войне и годы самой войны. И на фоне этой зыбкости ярко, контрастно, гротескно представлены образы-характеры Шиле и двух главных его муз. Лучшие актерские работы - женские, и это придаёт фильму дополнительную остроту и чувственное напряжение. Может быть, он не отличается интеллектуальной глубиной, но оставляет простор воображению и даёт много поводов к размышлениям. И ещё фильм засыпает нас рисунками Шиле, в нём есть картины, которые до Москвы пока не доехали.. Мне кажется, режиссеру   удалось  создать в фильме атмосферу художнической одержимости и гибельности, что, как я поняла по рисункам, совершенно соответствует натуре Шиле. Смерть Шиле в 1918 году кажется символичной: после войны Европа стала совсем другой, и не хочется думать, что могло в ней произойти с таким художником.

  Думаю, этот фильм   заслуживает того, чтобы его посмотреть, даже если не понравится. Я понимаю, что в фильме, как и в творчестве Шиле может быть неприемлемым (как, например, многие не приемлют Вагнера), но это очень яркая и цельная кинематографическая работа, как и художественный мир самого художника.