Коллекция братьев Морозовых в Эрмитаже.

Пост Татьяны Бетчер (Москва)

Поводом поехать в Петербург в августе стало желание увидеть питерскую часть совместного проекта Пушкинского музея и Эрмитажа  «Русские коллекционеры Морозовы и Щукины». Пока Щукины в Москве, а Морозовы в Питере, но зимой, постранствовав по другим городам и странам, они поменяются местами, прежде чем снова разделиться на «московское» и «питерское» собрания.
В Москве собрание Щукиных разместили внутри постоянной экспозиции цветаевского музея, а парадную лестницу декорировали штандартами ивановских ситцев, поясняя не только происхождение купеческих капиталов, но и истоки свойственного всем братьям чувствa цвета, и необычайную смелость Сергея Щукина  в выборе полотен современных французских художников.
В Петербурге коллекция Морозовых развешана на 4 этаже крыла Росси (восточного крыла) бывшего Генерального Штаба. Там, где сейчас постоянно живёт западноевропейская живопись второй половины 19 – первой трети 20 века. После передачи его Эрмитажу в начале 2000-х и капитальной реконструкции 2009-2014 гг., огромное казённое здание было превращено в современное музейно-выставочное пространство необычайной красоты и удобства. Такого уровня, такого качества реконструкции я не видела нигде в стране. Проект реконструкции разрабатывала «Студия 44» Никиты Явейна.  Допускаю, что световой удар, полученный  на мраморной лестнице совершенно неожиданного многосветного пространства вестибюля, оказал решающее влияние на восприятие и выставки, и всей экспозиции 4 этажа.
 Под знаком заботы о сохранности полотен, Эрмитаж  не отправил в Москву большое число Щукинских приобретений – стены остались бы голыми. Впрочем, может быть, просто было оговорено количество «обменных» полотен или площади Пушкинского не вместили бы всё им купленное и привезённое в Россию. Так или иначе, эрмитажное представление коллекции Морозовых, дополненное присутствующими «щукинскими» картинами и картинами из собраний М.О. Цетлина, О. Кребса, Б. Кёлера производит колоссальное впечатление. То, что нам  с юности дано как нечто само собой разумеющееся, как часть величайшей мировой художественной коллекции, было ими открыто, понято, увидено как прорывной художнический жест и поступок, куплено вопреки господствующим вкусам, привезено в Россию, показано множеству людей и оказало колоссальное воздействие на всю отечественную живопись, музыку, архитектуру, прозу и поэзию.
Если бы не они, что бы с нами было?!

И ещё: теперь, когда указывается, откуда пришли в музей картины, вдруг осознаёшь, что, кроме этих национализированных коллекций, оставленных в 1921 году на хранение полотен Кандинского и немногочисленных подарков П.Пикассо,  м-м Леже, М. Шагала,  Л. Дилекторской, последней жены Матисса, собрание, в этой части, за 100 лет никак не пополнялось. То есть, если бы не купцы и фабриканты – ценители и первооткрыватели новой европейской живописи, в России ничего бы и не было. И хоть через 100 лет, но очень хочется, чтобы они, братья Щукины, братья Морозовы и другие, менее именитые и известные коллекционеры, услышали наше запоздалое «Спасибо!».