Rembrandt: Etchings from the Museum Boijmans Van Beuningen

Выбрались, наконец, сегодня на эту замечательную выставку всего в 45 минутах езды от нас, в городе Worcester.

Из пояснений узнал, что он, оказывается, проложил новые пути в технике создания офортах и гравюрах. Не то, чтобы я разобрался, что именно он придумал делать по-другому. Просто он стал одним из первых больших художников (до него только Дюрер), для которых этот жанр стал одним из важнейших. Он создал более 300 медных пластин. Из них до нас дошло 82. Одну можно увидеть на выставке. 

Его офорты и гравюры оказались такими же проникающими в человеческие отношения, человеческую психологию, как и его живописные работы. Свет играет в них неменьшую роль, чем в его живописи. его многочисленные иллюстрации к библейским и евангельским сюжетам иногда вызывают улыбку (ангелы, навестившие Авраама по дороге в Содом и Гоморру, - простые немолодые, лысоватые мужики с крыльями), иногда - удивление (во всех работах, где присутствует Иисус, он гораздо менее выразителен, чем окружающая его толпа, и это мне непонятмо), но всегда в них есть что-то, что не оставляет сомнений - это работа гения.

Особенно, когда рядом висит гравюра его предшественника, даже Дюрера или Рубенса, с тем же сюжетом. Разница - неоспоримая. Когда я впервые подошел к первой гравюре из такой пары, не мог поверить, что случилось с Мастером?! Потом прочитал табличку. Это оказалась работа предшественника, вдохновившая Рембрандта на создание своей версии на ту же тему. Иду к работе, висящей рядом, - ну конечно! Никакого сравнения! И так - с каждой из 4-5 пар! 

Ну вот. Если можете - поезжайте. Выставка открыта до 19-го февраля.

Мастер и Маргарита (М.Локшин) 2024 - II

Пост Т. Бетчер (о. Шпицберген) 

Наученная опытом акунинского «Адвоката беса»( через три дня после появления ссылка перестала открываться), немедленно посмотрела фильм, пока это возможно. Безусловно, это лучшая экранизация романа. В ней единственной Булгаков по- настоящему присутствует. Его понимание и ощущение окружающего мира передано гротескными и при этом абсолютно точными образами эпохи, её духом и воздухом. Конечно, трое главных героев нашли, на мой взгляд, прекрасное актёрское воплощение. И всё- таки в основе удачи экранизации, мне кажется сценарная и режиссёрская работы (Михаил Локшин, Роман Кантор)и работа оператора и  художника- постановщика (Максим Жуков, Денис Лищенко). 

Конечно, такая экранизация могла и должна была появиться именно в сегодняшнем контексте, когда уже нет сомнения в том, что роман не про тогда, а про сейчас. И то, что происходит сейчас вокруг экранизации, по законам постмодерна зеркалит, варьирует, пародирует основной сюжет, оставляя его совершенно узнаваемым и очень горестным. У художников есть приём: нарисовать платок, словно свешивающийся за край картины, или локоть, как будто выдвинувшийся за багет. Вот так и этот фильм то ли сам «вдвигает» почти столетие в 2024, то ли, наоборот, наше время втягивает в булгаковское пространство, но связь эта очевидна и нерасторжима. Надеюсь, всё- таки не настолько, чтобы создатели фильма и актёры пошли вслед за Mастером и Маргаритой…

Our class

 

Вчера съездил в Нью Йорк посмотреть в БАМе новый спектакль Игоря Голяка по пьесе Тадеуша Слободзяника "Наш класс".

Это спектакль об ужасе, происшедшем в Едвабно, где в июле 1941 года, когда в село пришли немцы, соседи-поляки сожгли своих соседей-евреев, более 1500 человек.
Как ни обидно (или стыдно) признаться, спектакль не очень задел меня эмоционально, кроме самого последнего момента, когда действительно сжало горло.

После спектакля, во время долгого пути домой, я думал о том - почему. 
В спектакале, как обычно у этого режиссера, много сильных театральных эффектов. Сцена раздвигается и вглубь и вверх, большая белая тряпка становится то скатертью, то экраном, то фатой несчастной невесты. Воздушные шары взлетают вверх, это души сожженных. И Тум балалайка, которую одноклассники, евреи и поляки, поют хором в начале спектакля, иллюстрируя как всё было дружно до 1935 года.
В общем, сильный, серьезный спектакль. Он задел многих, они написали об этом, вот же я и поехал. И они все плакали. А я? Сжатие горла не считается.
И вот что я понял на обратном пути, во время которого случайно нашел и сразу прочитал на телефоне эту пьесу на русском языке.

Есть пьесы о характерах и чувствах героев. В них немного действующих лиц, мы следим и переживаем вместе с ними их жизнь. Если эта жизнь похожа на нашу, если проблемы, возникающие на сцене - это наши проблемы, и актеры играют так, что мы входим с головой в то, что происходит, то театральные эффекты становятся необязательны, как они необязательны в нашей жизни. Слезы приходят... ну не знаю... от того, что ты видишь свою жизнь со стороны с ее тщетой и безуспешными попытками "вырваться", с ее неотвеченными вопросами, ну не знаю. В таких спектаклях и ко мне приходят слезы. 

А есть спектакли, где много действующих лиц, и смысл таких спектаклей - зримо, ярко рассказать зрителю о прошедших или текущих событиях. Характеры персонажей, их внутреняя жизнь отходят на второй план. Они - участники событий, и чем театральнее эти события показаны на сцене - тем сильнее воздействие. 
На меня ужас того, что произошло в Едвабно, ярко показанный в спектакле Голяка, прослеживание судеб участников этого ужаса, жертв и убийц, когда-то бывших одноклассниками, подействовал не через сердце, а через ... голову, что ли.

За последние несколько месяцев я посмотрел 2 спектакля, оба - об антисемитизме. Первый, Молитва за Французскую республику, идет сейчас на Бродвее. Он точно стоит поездки в Нью Йорк. Он для меня - первого типа. Второй, Наш класс, несомненно, - второго.

В антракте я увидел Игоря. Он стоял в фойе, ждал кого-то.  Я подошел к нему, поблагодарил за спектакль, спросил, привезет ли он его в Бостон. Нет, - сказал он, - Может быть, в Лос Анжелес и в DC, но это еще не точно. Спасибо, что приехали, - сказал он.

PS. Вот линк на пьесу. 

https://www.rulit.me/books/odnokxlassniki-istoriya-v-xiv-urokah-read-224907-1.html

Спектакль поставлен почти дословно. Ничего не смягчено из той ненависти, с которой в пьесе показаны обычные польские ребята, так легко превратившиеся в убийц, послевоенная Польша, где эти убийцы вполне пришлись ко двору, и антисемитизм поляков, даже тех, кто спасал евреев. 

Такой спектакль был поставлен и продлен на неделю в театре БАМ.

Свободных мест в зале не было. Разговоров на русском в антракте не слышал.