"Пигмалион" Bedlam Theater, New York.

Посмотрели спектакль "Пигмалион", привезенный в Бостон нью йоркским театром "Бедлам".
Понравился. (Потому и пишу. Какой смысл ругаться? Какой смысл запоминать, если не понравилось?).
Ну казалось бы. Что можно сделать из пьесы с понятной идеей, с неожиданным когда-то, но уже давно известным концом? Какие у меня вопросы к этой пьесе, чтобы пойти на очередную постановку в поисках ответа? Что можно ждать от постановки пьесы, построенной на восхищении английским языком, его богатством, зная, что вначале вообще будет Кокни, в котором я все еще не вполне свободен, да и потом тоже несомненно будут проблемы с пониманием?
И все-таки рискнул 100 долларами (за 2 билета) и четырьмя часами жизни - и выиграл! Доволен - очень.
Да, были серьезные проблемы с пониманием слов. Пожалуй, больше даже, чем ожидал, потому что сцена была посередине, и многие слова говорились спиной к нам, лицом к той половине зала, которая сидела напротив нас. Это понятно, им тоже хотелось что-то услышать. Но сильно помогло знание сюжета. И вообще оказалось, что дело не в словах!
В более-менее традиционную структуру спектакля режиссер Eric Tucker (буду теперь следить за его работой) вставил 3 эпизода без слов, и они сделали эту постановку - театром. Во время этих эпизодов появляется музыка очень соответствующая происходящему на сцене. Музыка, передающая их состояние, их мысли, что ли.
И так как один из этих эпизодов был финальным, это произвело сильное общее впечатление. Так без слов кончались "Женитьба" и "Месяц в деревне" в спектаклях А. Эфроса.  То есть слова пьесы уже все были сказаны, но спектакль продолжался. До сих пор помню.
Ну и актеры были очень хороши, все, но особенно Хиггинс в исполнении Эрика Такера. Ах да, он же еще и звукорежиссер! Во всех трех ипостасях он мне очень понравился.
И в заключение - программка к спектаклю! Не помню, чтобы когда-нибудь хотелось написать o программке. А тут - замечательная статья об истории постановки пьесы Пигмалион. Шоу был первым постановщиком - и не мог справиться с актерами, которые хотели менять реплики и даже финал пьесы. Он плюнул и не появлялся ни на финальных репетициях, ни на последующих спектаклях. А когда все-таки через пару лет пришел на 100-ю постановку, пришел в ужас. Слова были не его, а самым ужасным был романтический финал!
Он ведь и до фильма дожил, и опять пришел в ужас. А потом автор, Hilary Rappaport, пишет: Ну что ж, статуя ожила. Ожила и пьеса. И та, и другая теперь живут своей независимой от автора жизнью. И в этом, может быть, сильнейшее доказательство мастерства художника. Интереснейшая статья. И замечательное приветствие театру и спектаклю Деборы Вайс.
Спектакль будет идти еще несколько дней.